- Нет, ему уже не помочь, - сказал Денэтор. - И сражаться незачем. Чего
ради растягивать ненужную жизнь? Не лучше ли умереть вместе, с ним заодно?
     - Не волен ты, наместник, предуказывать день  и  час  своей  смерти,  -
отвечал ему Гэндальф. -  Одни  лишь  владыки  древности,  покорствуя  темным
силам, назначали этот час и, одержимые гордыней и отчаянием, убивали себя, а
заодно и родню, чтоб легче было умирать.
     И Гэндальф вынес Фарамира из склепа и положил его на ложе,  на  котором
его принесли: оно стояло у сводчатых дверей. Денэтор вышел вслед за  ним  и,
содрогаясь, глядел на распростертого сына, не отрывая глаз от его лица.  Все
замерли, все молчали в ожидании слова правителя, а он колебался.
     - Пойдем же! - сказал Гэндальф. - Пойдем, нас давно ждут. Ты  нужен  на
поле брани.
     И вдруг Денэтор расхохотался.  Он  выпрямился,  высокий  и  горделивый,
быстрыми шагами отошел к мраморному столу, взял свое подголовье, вынес его к
дверям, раскутал - и все увидели, что в руках у  него  палантир.  Он  поднял
его, и камень озарил огненным светом впалое лицо  правителя:  казалось,  оно
высечено из гранита, жесткое, надменное и устрашающее. И снова зажглись  его
глаза.
     - Гордыней, говоришь, и  отчаянием!  -  воскликнул  он.  -  Ты,  верно,
думаешь, что окна Белой Башни - незрячие бельма? Откуда  знать  тебе,  Серый
Глупец, сколь много я отсюда вижу? Надежды твои - от неведенья. Иди  исцеляй
полумертвых! Иди сражайся с  победителями!  Все  понапрасну.  Ну,  может,  и
одержите вы победу в сраженье - на  день-другой.  Но  удар,  занесенный  над
вами, не отразить.  Лишь  один  малый  коготок  протянулся  к  Минас-Тириту.
Несчетны воинства востока. И даже сейчас ты сдуру радуешься  ветру,  который
влечет вверх по Андуину армаду под черными парусами. Запад обречен!  И  тем,
кто не хочет умереть в рабстве, надо скорей расставаться с жизнью.
     - Такие речи на руку Врагу и  взаправду  сулят  ему  победу,  -  сказал
Гэндальф.
     - Что ж, тешься надеждой! - захохотал Денэтор. - Я вижу тебя  насквозь,
Митрандир! Ты надеешься править вместо  меня,  хочешь  исподтишка  подчинить
себе престолы севера, юга и запада. Но все твои замыслы я разгадал. Думаешь,
я не знаю, что ты строго-настрого велел этому вот невысоклику  держать  язык
за зубами? Что ты приставил его шпионить за мной у меня во дворце? Однако же
я выведал у него всю подноготную  про  всех  твоих  спутников.  Так-то!  Ты,
значит, левой рукою подставлял меня, точно шит,  заслоняясь  от  Мордора,  а
правой манил сюда северного Следопыта, чтобы посадить его на великокняжеский
престол!
     Нет, Митрандир,  или  Гэндальф,  или  как  тебя  там!  Я  -  наместник,
поставленный  потомком  Анариона,  и  негоже  мне   становиться   слабоумным
прислужником какого-то выскочки. Если даже он и впрямь наследник,  то  всего
лишь дальний наследник Исилдура. Что мне до этого последыша захудалого рода,
давным-давно лишенного власти и достоинства?
     - А будь воля твоя, чего бы ты хотел? - спросил Гэндальф.
     - Я хочу, чтобы все и дальше  оставалось  так,  как  было  при  мне,  -
отвечал Денэтор, - как было исстари, со времен моих  далеких  предков:  хочу
править Гондором в мире и покое - и чтобы мне наследовал сын, который  будет
сам себе хозяином, а не подголоском чародея. Если же  мне  в  этом  отказано
судьбою, то я не хочу ничего - ни униженной жизни, ни  умаленной  любви,  ни
попранной чести.
     - Не пойму я, как это возвращенье законного Государя унижает, умаляет и
бесчестит верного наместника, - сказал Гэндальф. - Да и сын  твой  пока  что
жив - ты не вправе решать за него.
     При этих словах глаза Денэтора запылали пуще прежнего: он  взял  камень
под мышку, выхватил кинжал и шагнул к ложу. Но Берегонд  бросился  вперед  и
заслонил Фарамира.
     - Ах, вот как! -  воскликнул  Денэтор.  -  Мало  тебе  украсть  у  меня
половину сыновней любви, ты еще и слуг моих соблазнил, и теперь у  меня  нет
сына. Но в одном ты не властен мне помешать: я умру, как должно!.. Ко мне! -
приказал он слугам. - Ко мне, кто из вас не предатели!
     И двое из них взбежали к нему по ступеням. Он выхватил факел у  первого
и ринулся назад, в склеп.  Гэндальф  не  успел  остановить  его:  поленья  с
треском вспыхнули, взвилось и загудело пламя.
     А Денэтор одним прыжком вскочил на стол, поднял свой жезл,  лежавший  в
изножье, и преломил его об  колено.  Потом  он  швырнул  обломки  в  костер,
поклонился - и лег  навзничь,  обеими  руками  прижимая  к  груди  палантир.
Говорят, если кому случалось потом заглянуть в этот Зрячий Камень и если  не
был он наделен особой властью подчинять себе палантиры, то видел в нем  лишь
скрюченные старческие руки, обугливающиеся в огне.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004