- Да нет, - сказал Пин, - пока не умер. Я даже  думаю,  его  еще  можно
спасти. Только знаешь ли, Берегонд, город-то еще держится, а  Градоправитель
сдался. - И он наспех рассказал о речах и поступках  Денэтора.  -  Мне  надо
тотчас отыскать Гэндальфа.
     - Здесь не отыщешь, разве что внизу.
     - Я знаю. Государь отпустил  меня.  Слушай,  Берегонд,  ты,  если  что,
попробуй вмешайся, а то просто ужас берет.
     - Стражам цитадели строго-настрого запрещено отлучаться с постов  иначе
как по приказу самого государя.
     - Ну, если тебе этот запрет важнее, чем жизнь Фарамира... - сказал Пин.
- Да и какие там запреты-приказы, когда государь обезумел. Словом,  я  бегу.
Жив буду - вернусь.
     И он помчался вниз по улицам к наружной  стене.  Навстречу  ему  бежали
опаленные  пожаром  люди;  кое-кто  останавливался  и  окликал  коротышку  в
облаченье стража, но он ни разу не  обернулся.  Наконец  он  миновал  вторые
ворота, за которыми от стены до  стены  разливалось  и  полыхало  пламя.  Но
почему-то было тихо: ни шума битвы, ни криков,  ни  лязга  оружия.  И  вдруг
раздался жуткий громовой возглас, а за ним тяжкий удар с оглушительным эхом.
У Пина тряслись поджилки от нестерпимого ужаса, но он все же выглянул  из-за
угла на широкую внутреннюю площадь перед Великими Вратами. Выглянул -  и  на
миг оцепенел. Он нашел Гэндальфа, и отпрянул назад, и забился в темный угол.

     С полуночи продолжался общий приступ. Гремели барабаны. С  севера  и  с
юга  стены  сплошь  осаждало  многотысячное  воинство.  Повсюду  в  багровом
полусвете двигались огромные,  как  дома,  звери:  это  хородримские  мумаки
подвозили из-за огненных рвов осадные башни и стенобитные орудия.  Наступали
нестройно и гибли толпами; предводитель осады  гнал  рабов  на  смерть  лишь
затем, чтобы прощупать оборону и рассредоточить  силы  гондорцев.  Настоящий
удар он замышлял обрушить на Врата, мощные,  чугунные,  надежно  скрепленные
сталью; их защищали несокрушимые башни  и  бастионы,  но  все  же  они  были
ключом, единственным уязвимым местом неприступной твердыни.
     Громче зарокотали барабаны. Взметнулись огненные языки. Осадные  машины
ползли по полю, и между ними покачивался на толстых цепях  громадный  таран,
больше сотни футов  длиною.  Долго  ковали  его  в  темных  кузнях  Мордора;
страховидная оконечина из вороненой стали являла  подобие  волчьей  морды  с
ощеренной пастью, и на ней были начертаны  колдовские,  разрывные  письмена.
Именовался он Гронд, в  память  о  древнем  Молоте  Преисподней.  Везли  его
гигантские звери, с боков толпились  орки,  а  позади  тяжко  шагали  горные
тролли.
     Но  у Врат кипела битва: там стояли накрепко витязи Дол-Амрота и лучшие
из  лучших  минастиритцев.  Тучей  летели  стрелы  и  дротики, осадные башни
валились  или  вспыхивали,  как  факелы.  По  обе стороны ворот громоздились
обломки  и  мертвые тела, однако же новые и новые толпы лезли вперед, словно
одержимые.
     Гронд подползал. Его кожух не загорался, огромные звери, тащившие  его,
то и дело вскидывались и бросались в стороны, топча бесчисленных  орков,  но
убитых отшвыривали, и толпы снова смыкались.
     Гронд подползал все ближе. Бешено  загремели  барабаны,  и  над  горами
трупов чудовищным виденьем возник высокий всадник в черном плаще с опушенным
капюшоном. Медленно двигался он вперед, попирая трупы,  и  стрелы  бессильно
падали вокруг. Он поднял кверху длинный тусклый меч. Великий ужас объял всех
- осажденных и осаждающих, и воины роняли оружие. На миг все стихло.
     Опять загрохотали барабаны. Чешуйчатые лапищи рывком подтянули Гронд  к
воротам и с размаху ударили в них. Казалось, гром из  поднебесья  раскатился
по городу. Но чугунные створы и стальные столбы выдержали удар.
     Тогда Черный Предводитель привстал в стременах и громогласно  выкрикнул
заклятье на неведомом языке; жуткие слова его надрывали души  и  раскалывали
камень.
     Трижды возопил он, трижды грянул таран, и третий удар внезапно сокрушил
Врата Гондора. Точно какая-то колдовская сила разломила их надвое - блеснула
жгучая молния, и чугунные осколки усеяли плиты.

     Главарь назгулов въезжал в  город.  За  спиной  надвигавшегося  черного
вестника смерти полыхало  багровое  зарево.  Главарь  назгулов  въезжал  под
своды, куда от века не ступала вражеская нога, -  и  защитники  Минас-Тирита
опрометью разбегались.
     Лишь один не отступил  перед  ним.  На  площади  за  Вратами  безмолвно
дожидался неподвижный всадник - Гэндальф на Светозаре:  во  всем  Средиземье
только этот конь мог вынести смертный ужас, подвластный Саурону, и он стоял,
точно каменное изваянье Рат-Динена.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004