- Видал, Пин, - сказал Фродо, - вот ты говорил,  будто  Гэндальф,  мол,
стал словоохотлив, не то что раньше! Да это он, я так  понимаю,  было  дело,
слегка подустал. Теперь он снова Гэндальф как Гэндальф.
     А Гэндальф сказал:
     - Все-то всегда хотят знать заранее, что поставят на стол; но  те,  кто
готовят трапезу, болтать не любят: чем неожиданней, тем радостней.  Арагорн,
кстати сказать, и сам ждет знака.

     В один прекрасный день Гэндальф как в воду канул, и хоббиты с Леголасом
и Гимли только руками разводили. А Гэндальф еще ночью увел  Арагорна  далеко
за стены, к южному подножию Миндоллуина; там отыскалась давным-давно забытая
тропа, по которой некогда восходили на гору лишь Великие  Князья,  уединяясь
для размышления и созерцания. По кручам поднялись они к возвышенному плато у
самой  кромки  вечных  снегов,  стали  над  пропастью  за  Минас-Тиритом   и
огляделись, благо уже рассвело. Далеко внизу  видны  были  городские  башни,
точно белоснежные стебли, озаренные утренним солнцем; и как сад простиралась
долина Великой Реки, а Изгарные горы подернула золотистая дымка.  На  севере
смутно серело Приречное Взгорье, и дальней звездою мерцал вспененный  Рэрос;
широкая серебряная лента Андуина тянулась на юг, к Пеларгиру, туда, где край
небес сиял отсветом Моря.
     И Гэндальф сказал:
     - Вот оно, твое нынешнее царство,  а  станет  оно  несравненно  больше.
Третья Эпоха кончилась, наступают иные времена, и тебе суждено определить их
начало, сохранив все, что можно сохранить. Многое удалось спасти - и  многое
уйдет безвозвратно: более не властны в Средиземье Три Эльфийских Кольца. Все
земли, какие ты видишь, и те, что лежат за ними, заселят  люди,  ибо  настал
черед их владычеству, а Первенцы Времен рассеются, сгинут или уплывут.
     - Это я знаю, дорогой мой друг, - сказал Арагорн, - но ты-то останешься
моим советником?
     - Ненадолго, - отозвался Гэндальф. - Я - из Третьей, ушедшей  Эпохи.  Я
был главным противником Саурона, и  мое  дело  сделано.  Пора  мне  уходить.
Теперь в ответе за Средиземье ты и твои сородичи.
     - Но ведь я скоро умру, - сказал Арагорн. - Я всего  лишь  смертный,  и
хотя нам, прямым потомкам нуменорцев, обычно сужден  долгий  век,  но  и  он
скоротечен: когда состарятся те, кто сейчас в материнском чреве, я тоже буду
стариком. Что тогда случится с Гондором и со всеми  теми,  для  кого  станет
столицей Минас-Тирит? Древо в Фонтанном Дворе по-прежнему иссохшее, ни почки
нет на нем. Увижу ли я верный залог обновления?
     - Отведи глаза от цветущего края и взгляни на голые холодные  скалы!  -
велел Гэндальф.
     Арагорн повернулся, окинул взором кремнистый склон под снеговой  шапкой
и, всмотревшись, увидел посреди пустоши одинокое  деревце.  Он  взобрался  к
нему: да,  деревце,  едва  ли  трехфутовое,  возле  оснеженной  наледи.  Уже
распустились листочки,  продолговатые,  тонко  выточенные,  темно-зеленые  с
серебристым  исподом;  у  верхушки  искрилось,  словно  снег  под   солнцем,
маленькое белое соцветие.
     И Арагорн воскликнул:
     -  Йе! утувьенес! Я нашел его! Это же отпрыск Древнейшего Древа! Но как
он здесь оказался? Он не старше семи лет!
     Гэндальф подошел, взглянул и молвил:
     -  Воистину  так:  это   сеянец   прекрасного   Нимлота,   порожденного
Галатилионом, отпрыском многоименного Телпериона, Древнейшего  из  Дерев.  А
как он оказался здесь в урочный час - этого нам знать  не  дано.  Однако  же
именно здесь было древнее святилище, и, должно быть, семя Нимлота  зарыли  в
землю еще до того, как прервался род Великих Князей и иссохло  Белое  Древо.
Преданья  говорят,  что  плодоносит  оно  редко,  но  семя   его   сохраняет
животворную силу многие века  и  никому  не  ведомо,  когда  оно  прорастет.
Запомни мои слова: если вызреет его плод, все до единого семена должны  быть
посажены, чтобы Древо не вымерло. Да, тысячу лет пролежало оно,  сокрытое  в
земле, подобно тому как потомки Элендила таились в северных  краях.  Но  род
Нимлота куда древнее твоего, Государь Элессар.
     Арагорн бережно потрогал деревце, а оно на  диво  легко  отделилось  от
земли, и все корни его остались в целости,  и  Арагорн  отнес  его  во  двор
цитадели. Иссохшее древо выкопали с великим почетом и не  предали  огню,  но
отнесли покоиться на Рат-Динен. А на месте его, у фонтана,  Арагорн  посадил
юное деревце, и оно принялось как нельзя лучше; к началу июня оно было все в
цвету.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004