- Пусть войдет! - велел Теоден.
     Вошел высокий ратник, и Мерри едва не вскрикнул: на миг ему почудилось,
будто перед ними вживе предстал Боромир. Приглядевшись, он увидел, что  это,
конечно же, незнакомец, но и вправду очень похожий  на  Боромира  -  рослый,
статный,  сероглазый.  На  нем  был  темно-зеленый   плащ   конника   поверх
мелкосетчатой кольчуги, с венца шлема мерцала серебряная звездочка.  В  руке
он  держал  черноперую  стрелу   с   зазубренным   и   обагренным   стальным
наконечником.
     Став на одно колено, он протянул стрелу конунгу.
     - Привет тебе, властитель  Мустангрима,  исконный  наш  друг  и  верный
соратник! - молвил он. - Я,  Хиргон,  посланец  Денэтора,  вручаю  тебе  это
знамение войны. Великая беда грозит Гондору. Никогда прежде мустангримцы  не
отказывали нам в подмоге, но на сей раз Денэтор просит вас собрать все  ваши
силы и явиться как можно скорее - иначе Гондор падет!
     - Багряная Стрела! - проговорил Теоден, принимая ее  дрогнувшей  рукой;
весть была хоть и заведомая, но оттого не менее  грозная.  -  На  моем  веку
Багряной Стрелы в Ристанию ни разу не присылали! Неужто на нас вся  надежда?
А как мыслит Денэтор - велики ли наши силы и скоро ли мы сможем явиться?
     - Про то тебе лучше знать, государь, - сказал Хиргон. - Но, наверно, на
днях Гондор будет окружен, и коли не  хватит  у  тебя  сил  прорвать  мощную
осаду, то государь Денэтор велел сказать тебе, что  лучше  бы  ристанийскому
воинству стоять на стенах, чем лечь под стенами!
     - Разве не знает он, что нам привычнее биться верхом в поле,  и  еще  -
что народ наш рассеян по горам, долам и равнинам и наших конников  мигом  не
соберешь? Верно ли, Хиргон, что повелитель Минас-Тирита знает всегда больше,
чем говорит? Ибо мы, как видишь, уже в сборе,  весть  твоя  не  застала  нас
врасплох. У нас побывал Гэндальф Серый, и мы изготовились ехать  на  восток,
на великую битву.
     - Ведает обо всем этом властодержец Денэтор или  нет  -  мне  знать  не
дано, - отвечал Хиргон. - Мой государь не шлет вам повелений, он просит  вас
во имя старой  дружбы  и  во  исполнение  давних  клятв,  ради  собственного
спасения свершить все, что в ваших силах. Нам доносят, что многие  восточные
цари привели свои рати под начало Мордора.  От  северных  краев  до  равнины
Дагорлада разгорается пожар войны. С юга идут хородримцы, все наше побережье
настороже, и невелика будет нам подмога оттуда. Поспешите же!  Ведь  у  стен
Минас-Тирита решится общая судьба, и если там мы врага не сдержим, то черный
потоп захлестнет цветущие равнины Ристании и даже здесь, в горах,  никто  не
укроется.
     - Мрачные известия, - сказал Теоден, - хотя новостями их  не  назовешь.
Впрочем, скажи Денэтору, что, если бы Ристании и не  грозила  опасность,  мы
все равно пришли бы к нему на подмогу. Но битвы с предателем Саруманом  были
кровопролитны, а ведь надо еще позаботиться о северных и восточных  границах
- сам же говоришь, что война  надвигается  отовсюду.  У  Черного  Властелина
достанет войска и Минас-Тирит  обложить,  и  обрушиться  на  нас  с  севера,
перейти Андуин за Каменными Гигантами.
     Чересчур осмотрительны мы все же  не  будем.  И  не  промедлим.  Наутро
назначен смотр, после него сразу выступаем. Будь все иначе,  я  отправил  бы
наперехват врагу десять тысяч конных копьеносцев.  Боюсь,  придется  послать
меньше - нельзя же оставить крепости вовсе без  охраны.  Но  шесть  тысяч  с
лишком поедут за мной - скажи Денэтору, что нынче войско  поведет  в  Гондор
сам конунг, и будь что будет. Надо лишь, чтобы дальняя дорога не  обессилила
людей и коней, поэтому с завтрашнего утра минет не меньше недели, прежде чем
вы услышите с севера боевой клич сынов Эорла.
     - Неделя! - воскликнул Хиргон. - Что ж, тебе виднее. Однако через  семь
дней вы, похоже, прискачете к разрушенным стенам -  ну,  хотя  бы  помешаете
оркам и чернолицым пировать в Белой Крепости.
     - На худой конец хоть пировать помешаем, - сказал Теоден. - Но будет: я
приехал с поля брани, одолев долгий путь, и изрядно  утомился.  Оставайся  в
лагере на ночь. Утром увидишь ристанийское ополчение,  и  зрелище  это  тебя
взбодрит, а отдых укрепит твои силы. Утро  вечера  мудренее:  за  ночь  думы
проясняются.

     С этими словами конунг встал; за ним поднялись остальные.
     - Ступайте отдыхать, - сказал он, - покойной вам ночи. И  тебя,  сударь
мой Мериадок, на сегодня  отпускаю.  Зато  поутру,  чуть  свет,  будь  готов
явиться ко мне.
     - Явлюсь по первому зову, - сказал Мерри, - и, если надо  будет,  готов
ехать с тобою даже Стезей Мертвецов.
     - Остерегайся зловещих слов! - покачал головой конунг. - Быть может, не
одна дорога заслуживает этого имени. Но я тебя с собою  в  дорогу  не  звал.
Доброй ночи!
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004