Наконец они выехали из туннеля к  седьмым  воротам,  и  теплое  солнце,
сиявшее из-за реки, озарявшее  Фродо  в  перелесках  Итилии,  засверкало  на
гладких стенах и мощных колоннах, и ярко  блеснул  замковый  камень  большой
арки: изваяние главы в короне. Гэндальф спешился, ибо всадников  в  цитадель
не пускали, и Светозар по тихому слову хозяина позволил увести себя прочь.
     Стражи у ворот были в черных плащах и причудливых шлемах  с  венцами  и
тесными наланитниками,  украшенными  сверху  светлыми  крылами  чаек;  шлемы
лучились ясным блеском, ибо отковали их из мифрила в давние  дни  могущества
Гондора. На плащах было выткано дерево в белоснежном  цвету,  а  над  ним  -
серебряная корона и звездная россыпь. Это облачение дружинников Элендила  во
всем Гондоре носили одни лишь стражи цитадели,  охранявшие  Фонтанный  Двор,
где некогда росло Белое Древо.

     Здесь им почему-то вовсе не удивились, а молча  пропустили  без  всяких
расспросов, и Гэндальф быстро зашагал по  белым  плитам  двора.  Поодаль  на
ярко-зеленом лугу искрился фонтан в лучах утреннего солнца,  и  поникло  над
водой иссохшее дерево,  скорбно  роняя  капли  с  голых  обломков  ветвей  в
прозрачное озерцо.
     Поспешая за Гэндальфом, Пин оглянулся на дерево и  подумал,  какое  оно
печальное и как странно, что оно торчит здесь - а кругом все так ухожено.
     Семь звезд, семь камней и белое древо.
     Он припомнил эти слова, которые  бормотал  Гэндальф,  и  вслед  за  ним
очутился на крыльце сверкающей башни, миновал безмолвных стражей  и  вступил
под высокие своды, в гулкую полутьму. Они шли по длинному  пустому  залу,  и
Гэндальф тихо наставлял Пина:
     - Держи язык на привязи, сударь  мой  Перегрин!  Сейчас  не  время  для
хоббитских прибауток. Это тебе  не  добродушный  старец  Теоден.  Денэтор  -
человек  совсем  иного  склада,  гордый   и   хитроумный,   высокородный   и
могущественный властитель, хоть князем и не  именуется.  Говорить  он  будет
больше с тобой, чем со мной, и выспросит тебя обо всем, что ты знаешь о сыне
его Боромире. Он очень - пожалуй, даже слишком - любил старшего сына,  любил
еще и потому, что тот был ни в чем на него не похож. Но любовь  не  помешает
ему взять тебя в оборот - смотри не проболтайся! Не говори ничего лишнего, а
пуще всего помалкивай о поручении Фродо. Об этом я скажу  в  свое  время.  И
постарайся как можно реже упоминать об Арагорне.
     - А почему? Бродяжник-то чем плох? - шепотом возмутился Пин. - Он  ведь
сюда и шел? Да он все равно же явится за нами следом!
     - Явиться-то он явится, - подтвердил  Гэндальф.  -  Но  явится  оттуда,
откуда его никто не ждет, даже Денэтор. Вот пусть и не ждет, так оно  лучше.
И не пристало нам возвещать его приход.
     Гэндальф остановился перед высокими  дверями,  облицованными  вороненой
сталью.
     - У меня, любезнейший Пин, и минуты лишней нет, чтобы вдалбливать  тебе
историю Гондора; лучше бы ты ее поучил, чем разорять гнезда и гонять  лодыря
в хоббитанских лесах. Слушай, что тебе говорят!  И  посуди  сам:  очень  это
будет кстати - принести властителю весть о гибели его  наследника  и  заодно
сообщить, что, мол, власти твоей конец, вот-вот  явится  законный  Государь?
Уразумел?
     - Госуда-арь? - изумился Пин.
     - Да, - отрезал Гэндальф. - Хватит тебе уже хлопать ушами,  возьмись-ка
за ум! И он постучал в двери.

     Двери растворились словно бы сами собой, и Пин увидел огромный чертог с
узкими  стрельчатыми  окнами   по   обеим   сторонам,   за   черномраморными
колоннадами. Пышные капители украшала узорная листва и  диковинные  звериные
морды; высокий мозаичный свод отливал  тусклым  золотом.  Ни  занавесей,  ни
гобеленов, ни деревянной утвари; меж колонн застыли суровые изваяния.
     Они напоминали андуинских Каменных  Гигантов,  и  не  без  трепета  Пин
окинул взглядом длинные ряды статуй давным-давно умерших Государей  Гондора.
В дальнем конце чертога, на  многоступенчатом  возвышении,  стоял  трон  под
мраморным навесом в виде увенчанного короной  шлема,  а  позади  поблескивал
самоцветами стенной горельеф - дерево в цвету. Но трон был пуст. На  широкой
нижней ступени в незатейливом черном каменном кресле  сидел,  опустив  взор,
древний старец. В руке он держал белый жезл с золотым набалдашником.  Он  не
взглянул им навстречу, и они медленно приблизились;  остановившись  шага  за
три от подножной скамейки, Гэндальф молвил:
     - Привет  тебе,  властитель  и  наместник  Минас-Тирита,  Денэтор,  сын
Эктелиона! В этот роковой час я принес тебе вести и готов подать совет.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004