- Пошел бы с нами, Фредик, может, так бы и не похудел,  -  сказал  Пин,
когда Фредегара выносили наружу - ноги его не держали.
     Тот приоткрыл один глаз и героически улыбнулся.
     - Кто этот громогласный молодой великан? - прошептал он. - Уж не бывший
ли малыш Пин? Где же ты теперь купишь шляпу своего размера?
     Потом вызволили Любелию. Она, бедняжка, совсем одряхлела и отощала,  но
все равно, когда ее вывели из темной, тесной  камеры,  сказала,  что  пойдет
сама, и вышла со своим зонтиком, опершись на руку Фродо. Ее встретили  такие
крики и восторги, что она расплакалась и уехала вся в слезах. Ей такое  было
непривычно: ее отродясь не жаловали. Весть об  убийстве  Лотто  ее  едва  не
доконала, и уехала она не в  Торбу:  Торбу  она  возвратила  Фродо,  а  сама
отправилась к родне, к Толстобрюхлам из Крепкотука.
     Несчастная старуха умерла по весне - как-никак ей перевалило за сто,  -
и Фродо был изумлен и тронут, узнав, что она завещала свои сбережения и  все
капиталы Лотто ему, на устройство бездомных хоббитов. Так что вековая распря
кончилась.
     Старина Вил Тополап просидел в Исправнорах дольше  всех  остальных,  и,
хотя кормили его не так уж плохо, ему  надо  было  долго  отъедаться,  чтобы
снова стать похожим на Голову Хоббитании; и Фродо согласился побыть Головой,
покуда господин Тополап не поправится как следует.  На  этом  начальственном
посту он только и сделал, что распустил ширрифов, оставив их сколько надо  и
наказав им заниматься своими делами и не лезть в чужие.
     Пин и Мерри взялись очистить Хоббитанию от охранцев  и  быстро  в  этом
преуспели. Прослышав о битве у Приречья, бандиты шайками  бежали  с  юга  за
пределы края; их подгоняли вездесущие отряды Хоббитана. Еще до  Нового  года
последних упрямцев окружили в лесах и тех, кто сдался и уцелел, проводили  к
границе.
     Тем временем стране возвращали хоббитский  вид,  и  Сэм  был  по  горло
занят. Когда надо, хоббиты трудолюбивее пчел. От мала до велика все были при
деле:  понадобились  и  мягкие  проворные  детские  ручонки,   и   жилистые,
измозоленные старческие. К  Просечню  [Прилипки  (2-4  июля)  знаменовали  у
хоббитов середину лета и года; Просечень (30 декабря - 1 января) -  середину
зимы и конец года. - Прим. перев.] от ширрифских участков и других  строений
охранцев Шаркича ни кирпичика не осталось и ни один не пропал; многие старые
норы зачинили и утеплили. Обнаружились огромные склады  съестного  и  пивных
бочек - в сараях,  амбарах,  а  больше  всего  -  в  Смиалах  Землеройска  и
каменоломнях Скар, так что Просечень отпраздновали на славу - вот уж чего не
ожидали!
     В Норгорде еще  не  успели  снести  новую  мельницу,  а  уже  принялись
расчищать Торбу  и  Кручу,  возводить  заново  Исторбинку.  Песчаный  карьер
заровняли, разбили на его месте садик, вырыли новые норы  на  южной  стороне
Кручи и отделали их кирпичом. Жихарь  опять  поселился  в  норе  номер  3  и
говаривал во всеуслышание:
     - Ветер - он одно сдует, другое нанесет, это уж точно.  И  все  хорошо,
что кончается еще лучше!
     Думали, как  назвать  новый  проулок:  может,  Боевые  Сады,  а  может,
Главнейшие Смиалы. Хоббитский здравый смысл, как всегда, взял верх:  назвали
его Новый проулок. И только в Приречье, опасно шутя,  называли  его  Могилой
Шаркича.

     Главный урон был в деревьях - их, по приказанию Шаркича, рубили где  ни
попадя, и теперь Сэм хватался за голову, ходил и тосковал. Это ведь сразу не
исправишь: разве что праправнуки, думал он,  увидят  Хоббитанию,  какой  она
была.
     И вдруг однажды - за прочими-то делами у него память словно  отшибло  -
он вспомнил о шкатулке Галадриэли. Поискал,  нашел  эту  шкатулку  и  принес
показать ее другим Путешественникам (их теперь только так  называли)  -  что
они посоветуют.
     - А я все думал, когда-то ты о ней вспомнишь, - сказал Фродо. - Открой!
     Внутри оказалась серая пыль и крохотное  семечко,  вроде  бы  орешек  в
серебре.
     - Ну, и чего теперь делать? - спросил Сэм.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004