Хоббиты  встревоженно поглядели на дальние холмы, а Сэм окинул взглядом
бледное небо, словно ожидая оттуда угрюмого орла или мрачного коршуна.
     - Ну, ты обнадежишь, Бродяжник, - покачав головою, пробормотал он.
     - Стало быть? - спросил Фродо.
     - Стало  быть, так, - задумчиво и как бы нехотя выговорил  Бродяжник. -
Пойдем-ка мы  прямиком по лесу на Буреломное Угорье и подберемся  к Заверти.
Есть там одна тропка с севера. И уж чему быть, того не миновать.
     Они шли и шли почти  без отдыха целый день  напролет;  ранний  холодный
вечер  окутал их  сыростью.  Под ногами, однако, стало немного суше;  позади
сгущался туман. Стонали и всхлипывали незримые птицы, провожая  красный диск
солнца.  Затем  настала  омертвелая   тишь.  Хоббиты  с  тоской   припомнили
бестревожные закаты за круглыми окнами далекой-далекой Торбы.
     На закате они подошли к речке, которая кружила между холмами и терялась
в  затхлых топях,  и  шли  берегом, покуда  не  стемнело. Тогда они  наконец
остановились  и устроились на  ночь  близ чахлого ольшаника у берега реки. В
мутном  небе  над ними нависали мрачные, безлесные  взгорья.  Они  караулили
посменно, а  Бродяжник, похоже, и  вовсе  не  спал.  Луна  убывала,  и после
полуночи холодный серый свет заливал окрестность.
     Вышли   с   первым   лучом   солнца.  Воздух   был  студеный,  небо   -
бледно-голубое.   Хоббиты   чувствовали,   что    отдохнули,   несмотря   на
полубессонную ночь.  Они уже привыкли к долгим переходам и скудному рациону;
в Хоббитании  просто  не поверили  бы, что можно обходиться почти без еды. А
Пин сказал, что Фродо все равно раздобрел чуть ли не вдвое.
     - Какое там  раздобрел,  - вздохнул  Фродо, прокалывая новую дырочку  в
ремне, - от  меня уже вообще ничего  не осталось. Если так дальше пойдет, то
я, чего доброго, стану привидением.
     - Осторожнее со словами! - неожиданно резко оборвал их Бродяжник.
     Горы надвинулись, угрюмо и неуверенно, то вздымаясь на тысячу  с лишним
футов,  то сходя  на нет и  ложбинами пропуская путников на восток. И  всюду
виднелись поросшие  травой серо-зеленые останки древних  стен  и  плотин,  а
кое-где руины старинных каменных построек. Во  тьме они  подошли к  западным
склонам  и там и заночевали. Настала ночь на пятое октября: шесть суток, как
они покинули Пригорье.
     А утром и тропа каким-то чудом обнаружилась, давно уж ее видно не было.
Они  свернули  по ней направо  и пошли  к югу. Хитрая была тропа: она  равно
таилась и от горных  наблюдателей, и от соглядатаев снизу. Ныряла во  всякую
ложбину,  пряталась  под  кручами,  виляла  меж  валунов  или  тянулась  под
прикрытием камней, которые скрывали путников, точно высокие, надежные стены.
     -  Кто, интересно, проложил эту тропу? -  полюбопытствовал Мерри, когда
они углубились  в  очередной  каменный проход.  -  Не  слишком-то  мне здесь
нравится: напоминает Волглый Лог. На Заверти есть Могильники?
     - Нету,  - отвечал Бродяжник. - Дунаданцы на Буреломном Угорье не жили,
а  лишь держали оборону от  чародейской  напасти  из  Ангмара. Затем  и была
проложена эта тропа - скрытый подход к вершине. Когда-то на Заверти высилась
дозорная башня  под названьем Амон-Сул, или, на всеобщем языке, Ветрогорная.
Враги сожгли и разрушили ее до основания, остался  только  неровный каменный
круг,  словно венец  над взлобьем  древней  горы.  А  башня была  высокая  и
горделивая;  во дни Последнего  Союза  на ней стоял  сам  Элендил,  поджидая
Гил-Гэлада.
     Хоббиты  искоса  поглядывали на Бродяжника. Видно,  ему  были ведомы не
только потаенные пути, но и старинные были.
     - А кто такой Гил-Гэлад? - спросил  Мерри, но Бродяжник не  отвечал: он
задумался. Ответил негромкий голос:

     Гил-Гэлад, светлый государь,
     Последний всеэльфийский царь,
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004