- Поедешь  на моем  коне, -  сказал  Горислав. - Стремена я  подтяну  к
чепраку: устроишься поудобнее. И не  бойся ничего - с коня не упадешь, раз я
ему  скажу, чтоб ты не падал. Скачет он ровно и легко; а  если что случится,
он  тебя  вынесет,  будь уверен -  даже  вражеские  черные  скакуны  ему  не
соперники.
     -  Никуда  он меня  не  вынесет! - воспротивился  Фродо.  -  Что же,  я
спрячусь в Раздоле или где там у эльфов, а друзья - пропадай? Нет уж!
     -  Не пропадут без тебя твои друзья, - улыбнулся Горислав.  - Погоня за
тобой, а не за ними. Ты и твоя ноша, Фродо, - вот наша главная опасность.
     Тут возразить  было нечего, и  Фродо  согласился сесть на  белого коня.
Зато свои мешки они навьючили  на пони и  пошли гораздо  быстрее, даже очень
быстро -  да  разве за  эльфом угонишься!  Он вел их  вперед: сначала сквозь
тусклый вечерний сумрак, потом - сквозь ненастную ночную тьму, и  не было ни
звезд, ни  луны.  Остановился  Горислав,  когда хмуро забрезжило  утро. Пин,
Мерри и  Сэм еле на ногах держались,  Бродяжник и  тот  как-то сгорбился,  а
Фродо приник к холке коня: его сморил тяжкий сон.
     Они  отошли  с  Тракта  в заросли  вереска,  упали  наземь  и мгновенно
заснули.  И едва,  кажется,  сомкнули  глаза,  как  сторожевой  Горислав  их
разбудил. Утреннее солнце бередило глаза, ночная непогодь рассеялась.
     - Ну-ка выпейте! - велел Горислав, что-то разливая по кружкам  из своей
оправленной серебром фляги.
     Они  выпили  - вода и вода, чистая вода вроде весенней, не теплая и  не
холодная,  без  всякого  вкуса,  но  она разливала  по телу силу  и  вселяла
бодрость. Съеденный после нее затхлый хлеб и ссохшиеся яблоки (больше ничего
не осталось) утолили голод лучше самого обильного завтрака в Хоббитании.
     Проспали они меньше  пяти часов, и опять шли, шли  и шли по бесконечной
ленте Тракта  - только два  раза  за день позволил  им отдохнуть Горислав. К
вечеру они одолели  миль  двадцать с лишним и  оказались у  крутого поворота
направо, в  низину, напрямую  к Бруиненскому броду. Хоббиты прислушивались и
присматривались  - пока никого,  но Горислав  все  чаще останавливался  и  с
тревогой на  лице  поджидал  их, если они  отставали.  Раз или два  он  даже
заговорил с Бродяжником по-эльфийски.
     Но как  бы ни тревожились провожатые,  а хоббиты нынче свое прошли. Они
спотыкались и пошатывались, мечтая только об одном - дать роздых ногам. Боль
терзала  Фродо  вдвое  против  вчерашнего,  и даже  днем  все  виделось  ему
призрачно-серым,  точно  мир   выцвел  и   странно  опустел.  Теперь  уж  он
нетерпеливо ждал ночи как избавления от тусклой пустоты.
     Наутро,  в  предрассветный  час,  хоббиты  снова  брели  по   дороге  -
заспанные, усталые,  унылые. А  Переправа  была еще  далеко, и  они, чуть не
падая, каким-то чудом поспевали за провожатыми.
     - Страшнее всего будет здесь, на пути  к реке, ~ сказал Горислав, - ибо
чует мое сердце, что погоня скачет по пятам, а у Переправы нас ждет засада.
     Дорога  спускалась под гору меж травянистыми склонами, и хоббиты шли по
мягкой  траве,  чтобы  отдохнули  ступни.  К  вечеру с  обеих  сторон  вдруг
надвинулся густой  сосняк, а потом дорога втиснулась в ущелье,  между серыми
отвесными  утесами  из  бурого  гранита.  Эхо преследовало  путников  стуком
несчетных  копыт и  топотом ног. Внезапно дорога  вырвалась  на  простор  из
теснины: перед  ними  лежал  пологий  спуск к Броду,  а  на  том,  крутом  и
утесистом   берегу  вилась  наверх   тропа  и  громоздились  горы,  заслоняя
бесцветное небо.
     Из ущелья выкатилось оставленное ими эхо - шарканье подошв, стук копыт,
- и вздрогнули нижние ветви сосен. Горислав обернулся, прислушался - и вдруг
опрометью ринулся к спутникам.
     - Скачи! - крикнул он Фродо. - Скачи! Прочь от врагов!
     Белый конь метнулся вперед, хоббиты побежали вниз по склону, Горислав и
Бродяжник - за ними.  А сзади раскатом гулкого эха грянули копыта, из ущелья
вылетел Черный Всадник и придержал коня,  покачиваясь в седле. Еще один, еще
один и еще двое.
     - Вперед! Скачи! - снова крикнул Горислав.  Но Фродо отпустил  поводья:
странная слабость  одолевала  его. Конь  перешел на  шаг,  и  он  обернулся.
Всадники  стояли на  гребне недвижными черными  статуями,  за  ними клубился
серый  туман. Вдруг в  хоббите  проснулись  страх и  гнев. Рука его оставила
уздечку, и он обнажил меч, сверкнувший на солнце розоватым блеском.
     - Скачи!  Да скачи же! - крикнул Горислав и приказал коню по-эльфийски,
звонко и властно: - Нора Лим, нора лим, Асфалот!
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004