-  Смотря  что  рассказывают,  -  отвечал  Мерри.  -  Если  ты  про  те
страсти-мордасти,  какими Толстика  пугали в  детстве, про  леших,  волков и
всякую нечисть, то  вряд ли. Я в эти  байки не верю. Но Лес и правда чудной.
Все  в нем какое-то  настороженное, не то что в  Хоббитании.  Деревья  здесь
чужаков  не любят и следят-следят-следят за ними во все... листья, что ли? -
глаз-то  у них нет. Днем  это не очень,  страшно, пусть себе следят. Бывает,
правда, иногда - одно  ветку на тебя обронит, другое  вдруг корень выставит,
третье плющом на ходу оплетет.  Да это пустяки, а вот ночью, мне говорили...
Сам-то я ночью  был здесь  раз или два,  и то на опушке. Мне казалось, будто
деревья шепчутся, судачат на непонятном языке и сулят что-то недоброе; ветра
не  было, а  ветки все равно колыхались и шелестели. Говорят, деревья  могут
передвигаться  и  стеной   окружают   чужаков.   Когда-то  даже  к  Городьбе
подступали: появились рядом с нею,  стали ее подрывать и  теснить, клонились
на нее сверху. Тогда хоббиты вышли, порубили сотни деревьев, развели большой
костер и выжгли  вдоль Городьбы  широкую полосу. Лес отступил,  но обиды  не
забыл. А полоса и сейчас еще видна - там, немного подальше в Лесу.
     - Деревья - и все? - опять спросил Пин.
     - Да нет, еще водятся будто бы разные лесные чудища, - ответил Мерри, -
только не  тут, а в  долине Ветлянки. Но тропы и здесь кто-то  протаптывает:
зайдешь в  Лес, а там  откуда ни возьмись тропа, и вдобавок неверная - леший
ее  знает,  куда поведет,  да  каждый раз по-разному. Тут раньше  была  одна
неподалеку,  хотя  теперь,  может, и  заросла,  -  большая тропа  к Пожарной
Прогалине,  и  за ней маленькая  тропка  вела  наискось,  примерно в  нужную
сторону, на северо-восток. Авось разыщу.
     Из  нескончаемого оврага  вывела наверх, в  Лес,  еле заметная дорожка,
вывела и тут же исчезла. Въезжая под деревья, они оглянулись: позади смутной
полосой  чернела Городьба  - вот-вот скроется из виду. А впереди были только
стволы, стволы,  впрямь и вкривь, стройные и корявые, гладкие и  шишковатые,
суковатые и ветвистые,  серо-зеленые,  обомшелые,  обросшие  лишайником.  Не
унывал один Мерри.
     - Ты  ищи, ищи свою большую тропу, -  хмуро понукал его Фродо. - Того и
гляди растеряем друг друга или все вместе заплутаемся!
     Пони  наудачу  пробирались   среди  деревьев,  осторожно  ступая  между
извилистыми,  переплетающимися корнями.  Не было никакого подлеска, никакого
молодняка. Пологий подъем вел в гору, и  деревья нависали все  выше, темнее,
гуще. Стояла  глухая  тишь;  иногда  по  неподвижной листве перекатывалась и
шлепалась вниз  набрякшая капля. Ветви  словно замерли, ниоткуда ни шелеста;
но  хоббиты  понимали,  что  их  видят,  что  их  рассматривают  -  холодно,
подозрительно, враждебно. Причем все враждебнее да враждебнее: они то и дело
судорожно  оборачивались  и  вскидывали  головы,  точно опасаясь  внезапного
нападения.
     Тропа  не   отыскивалась,   деревья   заступали   путь,  и  Пин   вдруг
почувствовал, что больше не может.
     - Ой-ой-ой! - жалобно закричал он во весь голос. -  Я ничего  худого не
замышляю, пропустите меня, пожалуйста!
     Все в испуге  застыли, но крик не раскатился по  Лесу, а тут же заглох,
точно придушенный.  Ни  эха,  ни  отзвука:  только  Лес сгустился  плотнее и
зашелестел, как будто злорадней.
     -  Не стал бы я на твоем месте кричать, - сказал  Мерри. - Пользы ни на
грош, а навредить может.
     Фродо подумал, что,  наверно,  пути  давно уже нет и что  зря  он повел
друзей  в  этот  зловредный  Лес.  Мерри  искал  взглядом  тропу,  но  очень
неуверенно, и Пин это заметил.
     -  Ну, ты  прямо  с ходу  заблудился, - проворчал он,  а  Мерри в ответ
облегченно присвистнул и показал вперед.
     - Да, дела! -  задумчиво  проговорил он. - Деревья ведь, а на  месте не
стоят. Вот она,  оказывается. Пожарная-то Прогалина, а тропа к ней - ух куда
ушла!
     Путь  их  светлел, деревья  расступались.  Они  вдруг  вынырнули из-под
ветвей и оказались на  широкой поляне. Над  ними раскрылось небо, неожиданно
голубое и  чистое. Солнце не  успело  подняться высоко,  но уже  слало  вниз
приветливые  лучи. Листва  по  краям  Прогалины была гуще и зеленее,  словно
отгораживала ее от  Леса. На Прогалине не было ни деревца: жесткая трава,  а
среди  нее  торчал  квелый  болиголов, бурый бурьян,  вялая  белена  и сухой
чертополох. Все опадало и осыпалось, всему был черед стать прахом, но  после
чащоб Вековечного Леса здесь было чудо как хорошо.
     Хоббиты  приободрились: солнце поднялось,  небо  засияло  над  ними,  и
хлынул дневной свет. В дальнем конце Прогалины вдруг ясно обозначилась тропа
среди деревьев. Она уходила в Лес, вверх по склону, над нею нависали  густые
ветви, то сходясь вплотную, то раздвигаясь.
     Но теперь  они ехали веселее и куда быстрее прежнего в надежде, что Лес
смилостивился и все-таки  пропустит их. Однако не тут-то было: вскоре тайное
лиходейство стало явным.  Спертый воздух напитался духотой, деревья стиснули
их  с  обеих сторон и  заслонили путь. Копыта пони  утопали  в грудах прелых
листьев, запинались  за скрытые корни,  и в  глухой  тишине стук этот больно
отдавался в ушах. Фродо попробовал  было для бодрости громко затянуть песню,
но его сдавленный голос был еле слышен:

     Смело идите по затененной земле,
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004